После увиденного и снятого мной в Беслане водка казалась водой, - фотограф Эдуард Корниенко

По итогам 2016 года по версии информационного агентства Рейтер работа ставропольского фотографа вошла в сотню лучших снимков. Беспристрастный объектив камеры фиксирует все, что попадает в фокус. Передаст ли глянцевый снимок эмоции, ошеломляющую красоту или трагедию, зависит от фотографа.

Эдуард Корниенко рассказал «Блокноту Ставрополь» о тайнах профессии и удачных кадров.

- С чего началось ваше увлечение фотографией?

Мой слепой дед и мой папа занимались фотографией в любительском масштабе. А мне нравился процесс появления изображения в белой ванночке при красном фонаре, меня он завораживал. Но как ни странно сам я не люблю фотографироваться.

- С какого возраста вы начали сами снимать?

Класса с шестого, после того, как бабушка с дедушкой подарили мне фотоаппарат ФЭД 5с. Я снимал котов, приятелей, родителей, все, что попадало в объектив. Сам все проявлял и печатал. Чем бы я не занимался, (а в моей жизни до того, как я стал фотокорреспондентом были разные работы), я мечтал стать фотографом.

- Какое событие привело к осуществлению мечты?

Я копил деньги на хороший фотоаппарат. После 24-го дня рождения проснулся и понял, что пора заниматься фотожурналистикой. Мне хотелось самому рассказывать людям о том, что я видел.

- С чего началась карьера фотокорреспондента? Был ли кумир в профессии, который повлиял на вашу работу?

В декабре 1999 года я пришел в редакцию "Ставропольских губернских ведомостей" и начал работать. Культовой фигурой для меня стал немецкий фотограф Томас Дворжак, с которым я познакомился 1 мая 2000 года на первомайской демонстрации в селе Ивановском Кочубеевского района.

- Вы входите в число фотокорреспондентов, которые работают на мировое информационное агентство Рейтер, расскажите, как вы попали в столь престижное агентство?

После ухода из "Ставропольских губернских ведомостей", в мае 2000 года, я поехал покорять Москву. Молодой и зеленый, в кармане тысяча рублей и небольшое портфолио. Пришел в Рейтер и познакомился, а потом, безуспешно с ними пытался сотрудничать до наводнения в Ставропольском крае, произошедшего в том же году. Отправил в агентство фотографии, и завязались контакты. Спустя 2 года, я снимал вместе со штатными фотографами события в Беслане, после чего и стали мы с ними не разлей вода.

- Расскажите о событиях тех дней, очевидцем которых вам довелось быть.

Для меня Беслан начался еще накануне. Я вернулся домой после двухнедельного отпуска, который отпуском был только на бумаге. В реальности я был на локальной войне в Южной Осетии, а потом на выборах президента в Чечне. Жене дал слово, что вернусь и две недели проведу только с ней! Отпразднуем ее день рождения, я буду водить сына, а по вечерам мы будем ходить в кино.

Утром 1 сентября шли всей семьей на школьную линейку, Андрюшка нес в руках маленький российский триколор, радостно размахивая им, жена с цветами, я с камерой. До школы оставалось минуты три ходьбы, вдруг звонок дежурного фоторедактора из Москвы: «В Беслане захватили две школы, из всех наших фотокорров ты ближе всех к Осетии, в общем, надо ехать снимать». Интересно, отпустила бы меня жена, если бы знала, что мне придется там увидеть. Но тогда я услышал то, что и ожидал: «Езжай!»

- Как быстро вы оказались на месте событий и что вы увидели, когда приехали?

На самом деле, наверное, никто тогда и предположить не мог, что мы окажемся в филиале ада. Думал, все решится быстро, я и доехать до места не успею. Потому заезжать домой не стал, и поехал в чем был – джинсы, футболка, главное, камера ж с собой!  Дозвонился приятелю маршруточнику, он скучал на конечной остановке, а тут такое приключение. Потому быстро согласился отвезти меня и двух моих друзей журналистов из «Коммерсанта» в Беслан. Уже в дороге стало известно, что захвачена только одна школа. После долгого пути с проверками мы добрались до ДК, около которого разворачивали камеры журналисты, а внутри и снаружи были многочисленные родственники захваченных в школе заложников. Вой стоял, мужики мрачные и немного растерянные.

- В чем заключалась ваша работа? Какое задание дало агентство?

Задача была простая, но и сложная одновременно, нужно дать первые фотографии с места трагедии. Но подойти к школе было невозможно, оцепление было заточено не подпускать близко работников СМИ, от греха подальше, а от штаба пользы снимающих не было никакой, как впрочем, и правдивой информации. Два последующих дня мы изнывали от жары, отсутствия еды и воды, ночуя в «Газели» и создав из нее импровизированный штаб. Тогда мы думали, что вот-вот все разрешится, и мы наконец-то нормально поедим. Мы и подумать не могли, что маленьким заложникам не дают даже воды, нам казалось, что невозможно быть такой нелюдью!

- Эмоциональное напряжение было сильным, какое настроение было у тех, кто стал свидетелем трагичных событий?

Все участники ждали хоть какой-то развязки, гадая, когда будет штурм или же какой-либо обмен. Мы надеялись, что все решится мирно, хотя опыт освобождения ДК на Дубровке оставлял призрачные надежды. Но мы верили, что те, от кого в таких случаях зависит судьба заложников, сделали выводы…

- Когда начался штурм, вы были готовы к этому?

Есть версия, что штурм был внезапный, даже больше спонтанный. Я в это верю. Во время развязки этой чудовищной истории я оказался возле школы случайно. Как и многие журналисты, да и не только журналисты, я слонялся по окрестностям с коллегами. Это было около часа дня 3 сентября. Мне позвонил начальник фотослужбы и сказал, что есть информация о том, что боевики обещали выдать МЧС тела расстрелянных еще 1 и 2 сентября заложников (боевики во время захвата сразу же расстреляли крупных мужчин, способных оказывать сопротивление).

- Во время штурма вы оказались в самом эпицентре?

В 13:05 грянул взрыв в школе и первое, что я увидел, как журналисты западных ТВ-компаний нацепили бронежилеты. Поднялся вой и визг, от которого по всему телу побежали мурашки. Сминая оцепление, к школе побежали вооруженные местные жители, военные и наша снимающая братия. Разом пропала мобильная связь. Через какое-то время начался штурм, и от школы побежали освобожденные заложники и люди, несшие на руках окровавленных детей. Машины «Скорой помощи» вывозили раненых в больницы, но их не хватало, поэтому задействовали все подходящие машины, включая и нашу «Газель». Позже мы увидели следы крови на полу машины и оценили поступок водителя Александра. Впервые я увидел, как мужики на руках переносили машины, если они мешали проезду «Скорой помощи». К 16:00 того дня, я передал фото и сидел в ожидании других фотографов, приносящих флешки с этой бойни. Фраза опытнейшего фотографа Виктора Коротаева «Я такого никогда в жизни не видел!» и его сжатые кулаки дали оценку происходящего в тот день.

- Как прошло возвращение в мирную жизнь?

После того, как мы все собрались и приехали во Владикавказ, надо было передать снимки моим коллегам. Для этого мы зашли в интернет-кафе на проспекте Мира. Мальчишки играли в компьютерные игры, и неожиданно один из них обратил внимание на наши «горячие» фотографии из места события с возгласом: «Так вы оттуда?!». Мгновенно все бросили свои игры и заполнили пространство вокруг компьютера. Воцарилось молчание, нарушаемое только звуком клавиши пробел. Вечером мы сидели в номере гостиницы, и водка для нас казалась водой.

- Вы вернулись в Беслан, когда в городе начали хоронить погибших?

Два дня съемки похорон, и я уехал, потому что психика уже не выдерживала стонов, криков и горя. Помню, как я стоял на кладбище на вершине насыпи из свежевыкопанной земли и видел, как со всех сторон несли гробы вокруг моего пригорка. Это тяжелое зрелище…Когда я вернулся домой, черный от увиденного, редакция меня отправила на митинг в солидарность с Бесланом, на котором веселые студенты, согнанные вузами, с улыбками на лицах кричали: «Мы вместе с Бесланом, мы против терроризма!». Какая же меня тогда злость душила от этого зрелища!

- Расскажите о снимке, который вошел в 100 лучших 2016 года.

Да особо и рассказывать нечего. Кадеты позвали снимать прыжки с парашютом. Мы с фотографом Дмитрием Ахмадуллиным приехали на поле в станицу Новомарьевскую. Ребята сели в АН-2, поднялись на нужную высоту и начали прыгать. Одного такого кадета я и снял.

- Сколько кадров сделали, прежде чем получился такой интересный?

Я особо не помню, снимал-то давно. Кадров 10-15 сделал точно.

- Поделитесь секретом, сколько неудачных кадров приходится сделать, чтобы получился один, но самый классный?

По-разному бывает, рецепта нет. Тут как в профессии шеф-повара – главное не пересолить!

Новости на Блoкнoт-Ставрополь

Столкнулся с бедой, а власти не помогают? Заснял что-то необычное? Есть чем поделиться? Или хочешь разместить рекламу на наших площадках?

ПРИСЛАТЬ НОВОСТЬ