В Ставрополе врачи списывают со счетов впавшего в вегетативное состояние больного

За месяц до операции 68-летний Георгий Дмитриевич Муладзе продал машину и устроил пир горой для близких родственников. Внуков удивил спонтанный поступок деда. Но он у них еще тот кремень. Коль принял решение — обязательно доведет дело до конца. Вот и сидя за праздничным столом в окружении семьи, ставропольский пенсионер искренне недоумевал, отчего все так переполошились. Когда вот какой чудесный стимул появился, чтобы быстрее восстановиться после замены протеза на правом тазобедренном суставе и купить новую «ласточку». В прошлом году он уже перенес подобное хирургическое вмешательство на левой ноге. Все прошло без осложнений. Так почему бы не «подчинить» и правую?

Так, 13 ноября 2020 года пациент поступил в травматолого-ортопедическое отделение №1 ГБУЗ СК «Ставропольской краевой клинической больницы». Спустя три дня в 11.30 в операционную зашел травматолог Карибов. Анестезиолог Рустам Текужев был уже там, и даже успел ввести Муладзе спинномозговую анестезию и антибиотик. И, как следует из медицинской карты больного, с момента введения лекарственных препаратов пациент находился в сознании и никаких жалоб на ухудшение самочувствия не предъявлял. Карибов взял скальпель, сделал первый надрез…

— Но около 12:10, со слов врачей, у моего дедушки случился анафилактический шок на введенный ранее антибиотик. И целых девять минут операционная бригада сначала старалась запустить ему сердце, и еще около получаса восстанавливала дыхание, — рассказывает внучка Мария как рядовая операция внезапно обернулась глубокой комой родного человека и полной неопределенностью на будущее.

Спустя четыре дня, 17 ноября, так и не пришедший в сознание Георгий Дмитриевич, был переведен в реанимационное отделение основного корпуса ГБУЗ СК «Ставропольской краевой клинической больницы». Никто из медиков не решился делать прогнозы тогда, и уж тем более не берется делать их сейчас. Когда почти год спустя, мужчина находится в том же вегетативном состоянии — между жизнью и смертью. Питается через зонд, дышит через носовую канюлю, не реагирует на прикосновения, не приходит в сознание. В общем, «койку занимает», как резюмировала в июле этого года анестезиолог-реаниматолог Ставропольской краевой клинической больницы Юлия Никулина.

Хотя, казалось бы, кому как не ей, не понаслышке знать незыблемые постулаты медицины, где в обязанности доктора входит до последнего выдоха пациента бороться за его жизнь. Однако, как отмечает семья Муладзе, именно такого чуткого отношения к больному они и не почувствовали в стенах медучреждения за минувшие девять месяцев.

— После перевода папы в реанимационное отделение, мы приходили сюда дважды в день, и ни разу за две недели не увидели, чтобы ему проводилась профилактика пролежней или лечебная физкультура суставов. Осмотр невролога приходилось выбивать со скандалом. Тогда как все наши проблемы связаны с нарушением работы центральной системы мозга, — рассказывает Наталья Муладзе, как за считанные месяцы крепкий мужчина стал резко терять в весе, на теле появились пролежни.

— И если сначала папа хоть как-то реагировал на нас — мимикой, случайным жестом, дернувшимися кончиками пальцев, когда мы разговаривали с ним, включали любимую музыку или голоса его друзей и родных, то с каждым последующим днем нам становилось все сложнее уловить вот это незримое ощущение его присутствия. Когда не только тело, но и душа рядом, — не сдерживает слез дочка пострадавшего.

Вы — лечите, мы — занимаемся

Ведь не важно, сколько нам лет — 6, 16 или 46, пока живы наши родители, мы всегда остаемся детьми. Теми испуганными мальчишками и девчонками, кто привык от всех невзгод прятаться за надежным родительским тылом. Который теперь своему отцу пытались обеспечить дети Георгия Дмитриевича, уговаривая докторов дать им карт-бланш на занятия с находящимся в вегетативном состоянии пациентом. Дескать, вы неоднократно сами призывали родственников помогать персоналу в уходе за близкими. Так мы согласны принять самое активное участие в восстановительном процессе. Когда вы лечите, а мы сами кормим, поим, моем, занимаемся лечебной физкультурой и массажами.

И  они кормили, поили, занимались. Тогда как, по мнению семьи Муладзе, сами врачи не в полном объеме выполняли круг своих профессиональных обязанностей.

— В конце января 2021 года брат обнаружил, что у отца начались легкие мышечные подергивания в области глаз, губ, рук, плеч. Испугавшись, что это первые признаки эпилептического синдрома, мы попросили лечащих докторов срочно пригласить для консультации невролога. Вот только пришла она через неделю, и сказала, что причин для паники нет. А в конце февраля легкие тики перешли в длительные судороги, из-за чего папу снова пришлось подключить к аппарату ИВЛ. После эпилептические очаги нашли свое подтверждение в проведенных исследованиях, — рассказывает Наталья, как, начиная с этого года, отношения между семьей Муладзе и врачебным персоналом больницы стали резко портиться.

Усиливало напряжение и то, что родственники не оставляли попыток узнать, откуда у Георгия Дмитриевича взялась злосчастная аллергия на антибиотик, если раньше таковой не наблюдалось. Ведь примерно два года назад в этом же отделении и при аналогичной операции Муладзе вводили такой же препарат, и человек ушел из больницы на своих двоих. 

Он сказал: «поехали» и вызвал на… дуэль!

В июне этого года Георгия Муладзе ожидал новый «переезд». Теперь уже с главного корпуса в филиал больницы, расположенный по улице Лермонтова, где и продолжилось его лечение в реанимационных палатах травматологического отделения.

— Или видимость лечения,  — стоит на своем семья Муладзе.

Ведь для старшего поколения, выращенного еще на советских стандартах качества медицины, лечение — это, когда доктор не отходит от кровати своего пациента. И, видя, что выбранная тактика не помогает, меняет препараты, дозировку, пробует иные методики. Их лечащие врачи были крайне последовательны в своих назначениях, ссылаясь на разработанные медицинские стандарты качества. А те, как известно, банального человеческого сочувствия ни к полуживому Георгию Дмитриевичу, ни к измученной неизвестностью семье больного не требуют.

Но 19 июля ближе к обеду телефон Натальи Муладзе разрывался от звонков рыдающей матери, просящей срочно приехать в больницу — Георгия Дмитриевича собираются из реанимационных палат переводить в обыкновенную. Нет, он не пришел в себя, и все также находится без сознания, все также его одолевают эпилептические приступы, скачет давление, и пациент нуждается в кислородной поддержке. Однако каталка уже подана и стоит возле реанимации. И рядом с ней врач-реаниматолог Юлия Никулина, очень злая на пожилую 70-летнюю женщину, закрывающую собой мужа и уверяющую, что не даст никуда увезти его до приезда детей.

Те, к слову, приехали быстро. И не одни. С нарядом  полиции. Хотя, как оказалось, нужны были секунданты. Ибо вскоре в разыгравшейся драме появился и новый участник — Юрий Никулин. На ту пору исполняющий обязанности заведующего реанимацией. И также уверявший семью Муладзе, что перевод пациента уже согласован  с руководством Ставропольской краевой клинической больницы,  поскольку нахождение пациента в реанимационном отсеке больше не является целесообразным.

— Нам сказали, что  врачи сделали все от них зависящее, и больше ничем не могут ему помочь. Выходило, что медики просто отказывались лечить моего отца, — с дрожью в голосе вспоминает Наталья, как маски были сброшены.

И вслед за откровениями доктора Никулина и последовало приглашение на дуэль для младшего Муладзе, поставившего под сомнение право доктора носить белый халат. Ведь белый цвет в психологии ассоциируется со светлыми мыслями и чистыми помыслами, с началом новой жизни. Тогда как в случае с Георгием Муладзе  врачи, по сути, готовы были бросить его на произвол судьбы.

Помогите спасти папу…

Впрочем, дуэли не состоялось. Перевода тоже. Увидев наряд полиции, медики почему-то резко  передумали переводить пациента в простые палаты. Сейчас Георгий Дмитриевич Муладзе находится в реанимационном отделении. И, как с тревогой замечают родственники, его состояние стало ухудшаться.

 — Иногда  нам кажется, что они не папу лечат, а с нами борются. Ведь если раньше у нас был свободный доступ в реанимационные палаты, где мы могли часами заниматься с отцом, без суеты кормить, обмывать его, то теперь над нами чуть ли  не с секундомером стоит медперсонал, отмеряя тот самый час, положенный на посещения. Конечно, мы все не успеваем делать в таком количестве и объеме, как было раньше, — расстроены Муладзе.

— Мы не видим должного внимания со стороны врачей. А ведь без их знаний и нашей заботы о дедушке мы снова будем  делать шаг вперед и три назад. Мы не войны хотим, а сотрудничества. Но пока что-то не получается у нас наладить диалог, — растерянно пожимает плечами внучка Георгия Дмитриевича, которая очень соскучилась по своему мудрому и любящему дедушке, обещавшему еще погонять с ней на авто...

Юлия Степанова

Новости на Блoкнoт-Ставрополь

Столкнулся с бедой, а власти не помогают? Заснял что-то необычное? Есть чем поделиться? Или хочешь разместить рекламу на наших площадках?

ПРИСЛАТЬ НОВОСТЬ