Николай Великдань: «За словом дело, а за делом - урожай»

«Где родился – там и пригодился» – эти слова в полной мере относятся к нашему герою.

За сорок с лишним лет он шагнул из сельской глубинки на вершину краевой власти, сохранив, тем не менее, поистине генетическую связь со ставропольским крестьянством. Возможно, это и есть те самые корни, которые позволяют крепко стоять на ногах в любом возрасте и на любой должности.

Его карьера началась во времена брежневского застоя, продолжилась в годы перестройки, получила новый импульс в переходные 90-е и обрела признание в новом веке. Он сам – словно воплощение двух эпох. Тот самый сплав опыта и современности, который составляет корневой пласт нынешней России. Устремлённой в будущее, но ещё не расставшейся со своим прошлым…


– Николай Тимофеевич, почему Вы избрали этот путь, сразу ли поняли, что это ваше призвание?

– Нет, поначалу я не чувствовал, что это моё призвание. Но когда я был ребёнком, а мои родители жили в посёлке Советское Руно Ипатовского района, вся наша жизнь так или иначе была связана с селом и крестьянским трудом.


Отец мой работал механизатором, мама была разнорабочей в хозяйстве. Я с детства наблюдал их тяжёлый труд, ведь в те времена в сельском хозяйстве не было нынешних технологий, но в глубине души мечтал совсем о другом.

Я, кстати, неплохо учился в школе, у нас дома была собрана хорошая библиотека, что было редкостью в сельском быту, и я много читал, представляя себя в будущем, как и многие сверстники, лётчиком или космонавтом.

Однако, после окончания восьмилетки получилось так, что решение за нас с братом всё-таки принял отец. «На земле родились, на земле должны работать, будете агрономами», – так он рассудил, и, наверное, это было правильно.

В 1971 году отец нас отвёз в Григорополисский сельскохозяйственный техникум, и я стал учиться на агронома. Честно признаюсь, поначалу мне это даже было в тягость, но потом агрономическая наука показалась привлекательной, за ней была словно сама жизнь. А ещё я был рад, что моя специальность была «земной». В селе ведь как считалось: чем крепче человек стоит на земле, чем лучше у него хозяйство, тем он зажиточнее, тем успешнее будущее у его семьи.

Именно во время учёбы в техникуме, предшествовавшее службе в армии, я почувствовал, что внутри меня произошло перерождение. Я полюбил и свою специальность, и сельский труд.

Поэтому после службы я, молодой агроном, начал работать в Кочубеевском районе, где возглавил крупную овощеводческую бригаду. У меня в подчинении было несколько десятков человек, и по сути, это был мой первый опыт руководителя.

Я начал вникать в аграрную экономику, в особенности механизации, размышлять о том, как свести к минимуму ручной труд в овощеводстве и одновременно повысить производительность.

Надо сказать, что помимо основной зарплаты, мы в конце года получали очень солидные дополнительные выплаты за произведённую продукцию. И поскольку наша бригада оказывалась на высоте, одновременно рос и мой личный авторитет.

Конечно, труд в сельском хозяйстве никогда не был простым, особенно в те времена. Эта отрасль зачастую непредсказуема, зависит от погоды, от множества других факторов, и один год не похож на другой. Но в этих условиях необходимо принимать правильные решения, от которых зависит будущий урожай. А от урожая зависят человеческие судьбы.

– Вы родились в селе, Ваше профессиональное становление тоже проходило в деревенской обстановке. Сегодня живёте и работаете в столице края. Кем себя ощущаете: горожанином или селянином?

– Трудно сказать однозначно. У меня практически сорокалетний стаж трудовой деятельности, мой опыт и знания сегодня востребованы и горожанами, и селянами. Я чувствую, что везде могу быть полезен. При этом моя связь с селом по-прежнему сохранилась, и она никогда не исчезнет. Так что внутри меня такой границы нет.

Да и в реальности – несмотря на то, что сельский и городской труд по-прежнему разделены, грань между городским и сельским качеством жизни постепенно стирается. Развивается социальная инфраструктура, связь, транспорт, и многое, что прежде было недоступно селянам, сегодня у них есть.

– В любой карьере есть переломный момент. Вы помните свой?

– Помню, конечно. Когда я несколько лет проработал в овощной бригаде, меня заметили, оценили энергичность и рекомендовали на руководящую работу по линии невинномысского горкома КПСС. Это был очень серьёзный рост. Известие о назначении даже стало для меня небольшим шоком. Справлюсь ли я, вот о чём, в первую очередь, думал в то время.


Момент, действительно, был переломный. Теперь, помимо производства, я отвечал за идеологию, за судьбы людей. Рядом со мной в партийной организации трудились ветераны, участники войны, старые коммунисты, а я, молодой человек, должен был её возглавить.

Это была гигантская ответственность – отвечать не только за свои слова и поступки, но и за слова и поступки других. Но, с другой стороны, я почувствовал себя увереннее, и дальше всё пошло, как говорится, в накат.

Я стал вращаться в политических кругах, был депутатом сначала городского, а затем районного совета. Постепенно приобретал статус государственного человека. Но производственную деятельность никогда не оставлял. И, наверное, уже никогда не оставлю.

– А до моментов, когда и партбилет могли на стол положить, доходило?

– Меня два раза высоко поднимали, и два раза приходилось больно падать. Выбрасывали из обоймы. Но я поднимался.


– За что выбрасывали?

– Это были партийные времена, и тогда с любым и без вины могли обойтись сурово. Мы разрабатывали объёмную продовольственную программу, создавали агрофирмы при крупных промышленных предприятиях в городах. Я был участником этого процесса, доказывал, что в зимнее время надо развивать сельхозпроизводство на закрытом грунте, а мне говорили, что Россия полгода может питаться соленьями. Вокруг этого шли споры, и проигравший мог пострадать.

Я был упрям, меня вызывали на заседания бюро, снимали с работы, «спускали» с директора хозяйства до главного агронома и тому подобное. Но проходило время, и вместо директорского поста мне доставался пост главы района.

Помнится, пострадал я за свою позицию, когда в 1991 году проходило акционирование сельхозпредприятий. Я считал, что земля должна находиться в едином фонде, что животноводческие хозяйства и питомники не должны делиться по паям. Но мне говорили: всё надо разделить и приватизировать. То есть, волна шла против, но стоило подождать, и, если не струсить, то снова оказываешься на гребне.


– Когда, по-вашему, двигаться по социальной лестнице было проще: сейчас или тогда?

– В советскую эпоху кадровая политика была в руках единственной партии. Если человек был способный, грамотный, адекватный, его обязательно замечали. И давали возможность проявить себя как специалиста, толкали вперёд.

Сейчас надо «попасть в обойму». Много ханжества в отношении руководящих должностей. Некоторые посты покупаются и продаются. Во главе всего – принцип доходности.

Хотя и тогда были перегибы, была уравниловка, мало обращали внимания на производительность труда. Способности человека зачастую определяли не по реальным результатам, а в силу субъективного отношения.


– Какими достижениями особенно гордитесь?

– Это развитие тепличных комбинатов. Я входил в узкий круг агрономов-овощеводов страны. Плотно работал с научным сообществом, занимался внедрением передовых разработок, новых сортов плодоовощных культур. Защитил на отлично диплом по так называемой астраханской технологии повышения урожайности и снижения затрат на производство овощей. Внедрил её на территории Кочубеевского района, а потом и по всему краю. Она применяется до сих пор в растениеводстве.

В управлении сельского хозяйства Кочубеевского района мы впервые внедрили на базе одного из колхозов технологию укрупнённых севооборотов. Сегодня она востребована практически во всех хозяйствах Ставропольского края, так как позволяет минимизировать затраты в логистике и в мобильности транспортных комплексов.


Кстати, мой отец Тимофей Прокопович в 70-е годы был участником внедрения «ипатовского метода» уборки зерновых культур. И этим фактом я горжусь, как гордился бы собственным достижением.

– «Ипатовский метод» до сих пор не устарел?

– Он с успехом применяется по всей стране, только называется по-другому. Не «ипатовский метод», а комплексная уборка сельскохозяйственной продукции. Уборочные транспортные комплексы в хозяйствах – это и есть основа из основ метода, разработанного у нас в крае.

– Вы овощевод, потом организатор, но приходилось ли Вам на практике заниматься всеми теми видами полевых работ, о которых Вы докладываете на совещаниях в Правительстве края?

– Всё, что есть в сельском хозяйстве, всё прошёл. И полол, и сеял, и культивировал, и на тракторе ездил, и роды у коров принимал, и саженцы сажал своими руками. Прошёл все этапы переработки плодоовощной продукции, занимался строительством.

Мне ничто не чуждо, я во всё старался вникнуть, пропустить и прочувствовать через себя. Задачи, которые ставил перед коллективом, лично контролировал, ночами не спал, пока работа не будет сделана.

Много работал с молодёжью, занимался студенческими отрядами по уборке овощей. Мне вообще очень нравилось общение с людьми. И люди отвечали взаимностью. Знаете, на селе всегда есть такой человек, к которому односельчане идут и с радостью, и с горем. Я и сегодня живу в селе, в посёлке Правокубанском, и люди до сих пор приходят ко мне: что-то рассказать, чем-то поделиться, попросить о помощи. Стараюсь не отказывать никогда.
За долгие годы мне приходилось и в семейных конфликтах разбираться, и ссоры на производстве решать, и от тюрьмы спасать. Чем только не занимался, жизнь села очень разнообразна и полноцветна.

– Уже полтора года мы говорим, что санкции в отношении России – на руку отечественным производителям, а импортозамещение обязательно даст положительный эффект? Не пустые ли это разговоры?

– Да, действительно, прошло уже полтора года, но положительный эффект, безусловно, есть. Руководством страны на весь агропром, в том числе, Ставрополья, было возложено обязательство – резко увеличить производство и заместить продукты из других стран. Этим путём мы сегодня идём.
Конечно, на первом этапе было сложно. Мы в течение недели сутками разрабатывали программы развития: где наши точки роста, что мы можем получить по различным отраслям сельского хозяйства, и какие средства для этого необходимы.

Сегодня таких программ девять. Главную ставку мы сделали на те отрасли, которые при минимальных затратах дали бы быструю отдачу. Это плодоовощной комплекс, это зерно и технические культуры, это птицеводство, рыбоводство, виноградарство, строительство тепличных комбинатов, логистических центров и хранилищ. И как перспектива, – развитие мясного и молочного животноводства. Здесь отдача не столь быстра, поэтому данная программа разработана до 2020 года, и к этому времени ожидаем увеличения соответствующей продукции на 18 процентов.

Некоторые итоги уже можно подвести. По продукции защищённого грунта рост по итогам года – 35 процентов. Производство макаронных, мучных изделий, технических культур, картофеля, овощей открытого грунта – до 20 процентов в течение года. Об этом говорю не только я, об этом свидетельствует статистика, и успехи Ставропольского края уже отмечены на уровне Российской Федерации.

Все мы слышали в недавнем послании Президента Федеральному Собранию, что экономика сельского хозяйства не прогнулась, а увеличила объёмы производства. Ряд задач, таких, как полное самообеспечение отечественной продукцией до 2020 года и повышение эффективности использования земель сельхозназначения, – уже решаются в нашем крае. Значит, мы на правильном пути.

Хотя времена сегодня непростые, бюджет сокращается, но господдержку сельского хозяйства мы не просто сохраняем, а даже наращиваем. Перед аграрным сектором стоят большие задачи: ни шагу назад, последовательное выполнение всех программ и реализация всех инвестпроектов. А их у нас сегодня – 43 на 126 миллиардов рублей.

Таким образом, в большой продовольственной корзине России сегодня около двух процентов занимает Ставропольский край. Это неплохо, но мы будем стремиться к большему.

– Можно ли считать сельское хозяйство самым устойчивым в кризисной экономике?

– Это уже исторический факт. Вспомните кризис 2008 года, когда экономика края выстояла практически за счёт села и АПК. И сейчас в не менее сложных условиях, когда Россия находится под ударом санкций, мы не прогнулись, но наоборот, набрали темпы в сельском хозяйстве.

В начале следующего года, в феврале, мы получим окончательные цифры и подведем итоги аграрного года. Но уже сейчас ждём по отрасли рентабельность производства на уровне 20 процентов, прибыльных хозяйств – до 97 процентов. Средняя заработная плата составит около 20 тысяч рублей.
Это наши прогнозы, и у нас есть основания для оптимизма.

– В чём особенность нашего региона по сравнению с соседями - Кубанью и Доном? Мы традиционно уступаем им по ряду показателей, но ведь есть и преимущества?

– Мне нравятся наши соседи, это мои коллеги, мы часто общаемся и обмениваемся опытом. У нас у каждого – своя региональная аграрная политика, в которой есть и плюсы, и минусы.

Но нас многое объединяет, все вместе мы производим треть зерна во всей Российской Федерации.
Из числа названных вами регионов мы находимся на втором месте, и по урожайности, и по посевным площадям. По валовому сбору зерна – на третьем, зато лидируем по производству озимого рапса, по урожайности сахарной свёклы, по производству мяса птицы и шелководству. У нас самые высокие темпы роста строительства тепличных комбинатов. Мы занимаем первое место по производству лечебно-столовой минеральной воды и коньяка.


Конечно, у нас есть стремление соревноваться с соседями, так было всегда. Но будущее России – в реализации зонального аграрного производства. Когда регионы, объединённые в одну зону, не конкурируют, а дополняют и усиливают потенциал друг друга. И в этом случае Юг России обязательно будет занимать ведущее место по широкому спектру сельскохозяйственных отраслей: от виноградарства до производства зерна.

– Что такого утрачено в советском аграрном прошлом, что не помешало бы восстановить сейчас?

– В каждой эпохе есть свои прелести и плюсы. Но по большому счёту, возвращаться в прошлое не хочется. Сейчас мы значительно увеличили производство, практически по всем направлениям. Пришли новые технологии, появилась новая техника, выведены новые сорта и породы, показатели выросли кратно. Сегодня мы производим 9 миллионов тонн зерна, а в советское время, и это считалось геройством, 3-4 миллиона тонн. Притом, что площади остались прежние.

Но зато в советскую эпоху была стабильность. Во всём: при формировании урожая, ценообразования на удобрения, семена, средства защиты растений и технику. Этого хотелось бы и сегодня.

Кроме того, в советское время в крае была мощно развитая переработка. До 50 процентов продукции, произведённой на Ставрополье, перерабатывалось на территории региона. У нас активно работали консервные заводы, существовала лёгкая промышленность, из шерсти делали одежду, из кожи шили обувь, и так далее.

Сегодня жизнь подталкивает нас к восстановлению утраченных позиций. Время пришло. И я думаю, что объёмы собственной переработки в крае снова будут расти. Во всяком случае, мы решительно настроены именно на это – получать добавочную стоимость от переработанной продукции и оставлять её на Ставрополье.

– Что такое патриотизм? Сегодня это слово – одно из самых употребляемых, но и самых спорных в современном лексиконе.

– Патриотизм – это врождённое качество. Если человек не патриот – значит он, скорее всего, враг.

Мы все соотечественники, мы все любим свою Родину, и если для этого нужен какой-то термин, вроде «патриотизма», то можно употреблять и это слово. А можно обходиться без него. Просто учить любить свою страну, заботиться о близких, уважать старших, знать историю, чтить традиции. На самом деле, у каждого из нас это в крови. И чем большему давлению подвергается Россия, тем сильнее пробуждаются эти чувства.

– Считается, что колыбель патриотизма – это семья. Расскажите о своих близких?

– Я не люблю подробно говорить об этом. На селе так говорят: не надо хвалиться ни своим добром, ни своей семьёй. Так меня родители учили.
Поэтому отвечу коротко. У меня хорошая семья: двое детей, трое внуков, все они порядочные и работящие люди. С женой вместе – уже 38 лет, причём поженились всего через два дня, и вот осечки нету. Всё в порядке, у меня хорошие тылы, что ещё тут скажешь.

– Ваши предпочтения в кухне?

– Таких предпочтений у меня нет, я всеядный. Но некоторые блюда очень люблю, особенно из баранины. Ну, а на первом месте – вареники с вишней. Я их каждый день готов есть, когда вишня поспевает.

– Скажите, есть ли в Вашей жизни другие интересы, помимо профессиональной самореализации? Охота, рыбалка, чтение, путешествия…

– Я опять-таки человек разносторонний. Но серьёзных увлечений – немного. Прежде всего, это рыбалка и мой сад, за которым я постоянно слежу. Для меня – это мой оплот.

– Закончите фразу: Ставропольский край – это …

– … моя любовь и гордость. Мы живем в удивительном месте. У нас есть всё, что может дать природа. А остальное мы создадим своим трудом.

Новости на Блoкнoт-Ставрополь

Столкнулся с бедой, а власти не помогают? Заснял что-то необычное? Есть чем поделиться? Или хочешь разместить рекламу на наших площадках?

ПРИСЛАТЬ НОВОСТЬ