«Я не хочу быть смертельным оружием»: ставропольца с открытой формой туберкулеза и ковидом отправили домой

Ставропольца с открытой формой туберкулеза и коронавирусом выставили за двери лечебных учреждений. Две опасных болезни закрыли ему дорогу к возможности выздороветь и не представлять опасность для общества.

На протяжении многих лет в России работала серьезная система диагностики туберкулеза на ранних стадиях. Однако тревожная обстановка с коронавирусом привела к тому, что профилактические мероприятия были приостановлены.

«Эксперты считают, что мы могли упустить существенную долю больных, а это может обернуться ростом заболеваемости и смертности от туберкулеза», — бьет тревогу главный внештатный фтизиатр Минздрава России Ирина Васильева, призывая коллег сохранять бдительность.

Однако, как показывает история обратившегося в редакцию «Блокнота» ставропольца Эдуарда Ш., краевому здравоохранению все же ближе другая философия, где, чтобы начать креститься, нам мало раската грома.

За прожитые сорок лет у Эдуарда довольно бурная биография, в анамнезе которой целый букет серьезных диагнозов, требующих повышенного внимания к здоровью. Есть среди них и туберкулез, который уже несколько раз принимал открытую форму. Последнее обострение было и в этом году. Будучи в СИЗО, Эдуард был переведен в туберкулезное отделение, получал там лечение и по освобождению был перенаправлен на контроль к участковому врачу.

Через несколько месяцев ему позвонили не с Краевого диспансера или участковой поликлиники, а из Ставропольского краевого специализированного центра профилактики и борьбы со СПИД и инфекционными заболеваниями. И попросили предоставить справку о состоянии здоровья, чтобы оценить адекватность и полноту лечения по их профилю.

— Так я и оказался 27 августа в Краевом клиническом противотуберкулезном диспансере на приеме у доктора Г., у которой лечился и ранее, до помещения в СИЗО, — рассказывает ставрополец, как визит к фтизиатру не задался с самого начала. Когда врач припомнила, что «да, что-то приходило из тюремной больницы», но свежих выписок не нашла. Да и не стала искать, подняв свои давние записи по пациенту и результаты рентгена легких.

— Этих данных ей хватило, чтобы выписать мне справку о моем удовлетворительном состоянии, — рассказывает мужчина, как усомнился в диагнозе доктора. На что последовал ответ, анализы сданы, они все покажут, да и «какая разница, все равно вы не лечитесь».

Однако для Эдуарда разница была принципиальной. Хотя бы потому, что за прошлые ошибки он уже ответил, и новые совершать не собирается. Серьезно заболев, мужчина не только стал по-настоящему ценить жизнь, но и делает все от него зависящее, чтобы с помощью современных медицинских достижений улучшить ее качество.

Мы на каждом шагу трубим, что ВИЧ, гепатит С, туберкулез — это не приговор, если вовремя обратиться к врачу и начать лечение. Вот Эдуард и обратился. И не согласен был довольствоваться подобной филькиной грамотой, когда еще несколько месяцев назад речь шла об оформлении ему инвалидности по «легочным» проблемам, и вдруг после визита к доктору Г. на нем чуть ли не пахать можно? Собственно, почему и позвонил с жалобой в минздрав Ставропольского края. Там пообещали разобраться. А в понедельник утром раздался звонок из Краевого диспансера…

— Где мне сказали, что положение серьезное. Анализы плохие, палочка Коха сильно резонирует (выделяет опасные бактерии — прим.ред.) и нужна срочная госпитализация. Туберкулез снова перерос в открытую форму, — рассказывает мужчина.

Но зная диагноз и его опасность для общества, вместе с тем никто не торопился изолировать его от социума и не настаивал на немедленной госпитализации. Мол, сначала сдайте тест на коронавирус. И пока готовился результат, он мог спокойно ходить по городу, посещать магазины, ездить в общественном транспорте, сея другую заразу. Мог. Но не делал этого.

— Потому что не хочу брать грех на душу, — откровенно говорит собеседник редакции. Хотя дважды назначенную самим собой «самоизоляцию» ему все же пришлось нарушить. Первый раз, когда ездил сдавать тест на коронавирус для госпитализации. Второй, когда 12 сентября с отрицательными результатами и дорожными сумками приехал ложиться уже на лечение в Краевой тубдиспансер и…

— Тут выясняется, что среди документов отсутствует выписка об эпидокружении. Нужно съездить за ней в 7 поликлинику к участковому терапевту. Причем снова добираться самостоятельно, — рассказывает обратившийся, как столкнулся с очередной моральной дилеммой: на чем ехать? В общественный транспорт даже в маске опасно, своей машины нет, разъезжать на такси не позволяют финансы. Но снова выручили друзья, не пожалевшие дня на разъезды по поликлиникам. Даже когда выяснилось, что визит Эдуарда в медучреждение затянется. На часах всего 11:00, а смена участкового терапевта начинается в 14:00.

— Объясняю ситуацию в регистратуре, честно говорю им о своем диагнозе, там разводят руками — ничего не знаем, не наш участок, садитесь на лавочку и ждите. А как ждать? Кругом люди, все чихают, кашляют, у них и так ослаблен иммунитет, а тут я со своей открытой формой, — объясняет мужчина, почему и метался из кабинета в кабинет. Не за себя просил. Просто откровенно не понимал, почему из-за глупейшей бюрократии другие пациенты должны играть в русскую рулетку, и сами того не зная, полагаться то ли на волю случая, то ли на русский авось. Тогда как в том же Краевом тубдиспансере и его отделениях, работающих с пациентами с открытой формой болезни, принимаются жесточайшие меры защиты. Маска, халат, перчатки — там повседневные, а не только коронавирусные реалии.

Впрочем, чтобы хоть как-то обезопасить других ставропольцев от себя, мужчина надел две повязки и не снимал их во время нахождения в поликлинике. Да и в тот день ему все же удалось взять справку с минимальными временными потерями, когда к 12 часам Эдуард уже оформлялся в Краевой тубдиспансер, в отделение для больных туберкулезом с множественной лекарственной устойчивостью возбудителя. К слову, очень серьезное отделение.

МЛУ-туберкулез — это осложненная форма патологического процесса, при которой возбудитель, палочка Коха, мутирует, утрачивает чувствительность к антибактериальным препаратам. Лечить такую разновидность болезни гораздо сложнее и медикам приходится применять более агрессивные медикаменты. Ведь главная задача, которая стоит перед сотрудниками отделения, добиться прекращения бактериовыделения у больных туберкулезом. Порой, на это уходят месяцы.

— Поскольку я немножко запоздал с госпитализацией и тест на коронавирус был просрочен, меня положили в отдельный бокс, где повторно взяли анализы. Результат был отрицательным, и с 16 по 21 сентября я получал лечение в общей палате с ребятами с аналогичными диагнозами, — рассказывает Эдуард.

При этом, 22 сентября мужчина вышел подышать в беседку при отделении и немного замешкался. Тогда как на территории больницы действует очень строгий режим, и потом еще несколько часов нарушитель дисциплины не мог попасть обратно в отделение.

— Меня снова поместили в отдельный бокс, аргументируя это тем, что я где-то помог подхватить коронавирус, пока не будут получены результаты, мне придется находиться в изолированном помещении, — рассказал Эдуард.

Через неделю, 29 сентября, результаты были готовы.

— Ко мне зашел заведующий отделением и с порога сказал, что новости плохие. Тест положительный, поэтому меня готовят к выписке. Он не может меня оставить и рисковать своими сотрудниками и другие пациентами, — вспоминает Эдуард, как по-человечески понял доктора и выразил готовность ехать куда угодно на дальнейшее лечение, однако врач как-то стушевался, опустил глаза.

— Мне сказали, что меня выписывают из больницы к себе домой. К моей семье, родственникам, — рассказывает мужчина, что сначала воспринял известие как дурную шутку. Ведь в основе профессии врача лежит милосердие, стремление вернуть, сохранить или даже преумножить здоровье пациента. Да и всего общества.

Тогда как в случае с Эдуардом, если здраво рассудить, речь идет даже не об одном, а о двух опасных вирусах. «Я почти бактериологическое оружие массового типа», — с дичайшим отчаянием замечает мужчина, которому отнюдь не нравится этот статус, и он готов лечиться.

Более того, Эдуард настаивает на своей изоляции и лечении. Вот только его не готовы лечить. Потому что у него коронавирус. Потому что спущена директива, держать больных с CoVID-19 в отделениях нельзя. Однако и в инфекционку тоже нельзя из-за открытой формы туберкулеза. Вот круг и замкнулся. И в очередной раз в нем мечется не среднестатистический, выведенный цифрой на бумаге, а самый обычный живой пациент. Пишет письма, звонит в минздрав, губернатору, мэру, в прокуратуру и просит разобраться в этой ситуации. И все говорят «ждите», обещают помочь, но ничего не меняется.

Никто не мешает Эдуарду бродить по городу, ездить в общественном транспорте и чихать на всех. Как все чихали на него. А если больной туберкулезом чихнет на поручни в автобусе, а следом к ним прикоснется пассажир с ослабленным иммунитетом, после чего потрет той же рукой, например, нос… В общем, перспектива вырисовывается не радужная. Особенно, если учесть, как тот же коронавирус подрывает иммунитет даже у здорового населения.

Ничего не мешает… Кроме личной ответственности и банальной порядочности.

Юлия Степанова

 

Новости на Блoкнoт-Ставрополь

Столкнулся с бедой, а власти не помогают? Заснял что-то необычное? Есть чем поделиться? Или хочешь разместить рекламу на наших площадках?

ПРИСЛАТЬ НОВОСТЬ