Судьба ставропольских немцев-колонистов закончилась высылкой

Читайте также:
- Тайная история Домика Эльзы в Пятигорске (30.05.2019 21:00)
- В Железноводске стартует грандиозная историческая реконструкция (30.05.2019 19:30)
- История мемориала «Вечная слава» в Ставрополе (13.05.2019 09:11)
Колонисты создали первые плодопитомники, где проводили отбор наиболее устойчивых сортов фруктовых деревьев, показали, как правильно осуществлять полив, тем самым положив начало промышленному выращиванию фруктов. Немецкое население способствовало развитию перерабатывающей промышленности – кожевенной, маслобойной, сыроварению. К сожалению, заложив фундамент отрасли, они не смогли передать местному населению использование прогресса в АПК. Прожив на Ставрополье больше века, колонии исчезли, не оставив следа.
Если смотреть с холмов на Сенгилеевское водохранилище, то справа можно заметить прямую широкую линию, ведущую к самой воде. Когда-то это была центральная улица хутора Йохансдорф. Невдалеке от него появился хутор Молочный. Причем, своим названием он обязан именно немцам – их молочные продукты были известны своим качеством на всю Ставропольскую губернию. По выходным на телегах они привозили продукты на рынок Ставрополя, где все буквально расхватывали.
– Мои старики общались с теми немцами, – вспоминает ставрополец Евгений Клеев, – улица называлась Шпалерная, потому что была идеально ровная: от озера и до горы, мощенная камнем. Все дома стояли аккуратно в один ряд и по одной стороне. Но в 1938 году всех выселили, а в опустевший хутор нагнали ссыльных евреев, и тогда порядок закончился: дома приходили в упадок, на земле никто особенно не работал. Евреев спустя несколько лет куда-то выселили, а в Йохансдорфе поселили каких-то других ссыльных. Единственный, кто вернулся на хутор был немецкий старик. У моих родителей была неподалеку дача, я часто видел «дедушку Петера», как все его называли. Он ни с кем не общался, сторонился разговоров, но любил детей. Давал мне маленькому огурцы. У него и куры были, и все росло. «Дедушка Петер» был прекрасным фермером, но потом он в одиночестве и умер.

— Немецкие колонии были по всему Ставрополью, – рассказывает заместитель директора по научной работе государственного историко-культурного и природно-ландшафтного музея-заповедника им. Г.Н. Прозрителева и Г.К. Праве Егор Карагодин, – Их здесь было много, порядка 20-30 тысяч, если говорить о XIX веке. Потом была Первая и Вторая мировые войны, они стимулировали отъезд колонистов. А после депортации 1941 года остались единицы. Сейчас есть несколько бабушек на весь край, которые когда-то вернулись из депортации. Но это обрусевшие немцы, которые и языка не помнят. Надо сказать, что «немцы» – это русский термин, так называли немых людей, или не говорящих по-русски. Поэтому немцами в России называли всех: и голландцев, и швейцарцев, и итальянцев, и англичан. Германоязычных людей было больше, поэтому со временем слово это стало ассоциироваться с ними.
– Когда началось массовое переселение?
– Многих приглашал Петр Первый, но в основном колонисты появились при Екатерине Второй. Она хотела таким образом заселить обширные пустующие земли сначала в Поволжье, а в 1778 году был издан указ, разрешающий немецким колонистам переселяться на Кавказ с этой же целью: с одной стороны освоение пустующих земель, а с другой – наращивание европейского влияния на Кавказе. Им предоставляли очень серьезные льготы, до 30 лет разрешалось не платить налоги, они полностью освобождались от воинской повинности. Их задача была много работать и платить налоги. А работали они много.
– Почему они уезжали из Европы? Неужели там было все так плохо?
– Во-первых, малоземелье. А во-вторых, как мы представляем себе Германию? Мощным единым агрессивным государством, которое навязывало и развязывало войны. А 150-200 лет назад это было разрозненная страна, состоящая из разных королевств, княжеств. Людей облагали непомерными налогами.
– Это как раз отражено в сказках немецких писателей...
– Да, а у германских князей была подлая привычка солдат сдавать в наем другим странам, а крестьянам это, понятное дело, не нравилось. А тут из Росси пришло просто сказочное предложение. Переселялись целыми семьями, иногда целыми общинами. Сначала отправлялись ходоки, которые смотрели местность и принимали решение. На Кавказе массовое переселение началось с 40-х годов XIX века. Местность здесь была опасная, шла Кавказская война. Но условия были очень хороши. Первая крупная колония появилась в 1802 году под Пятигорском. Это была колония шотландских миссионеров. Два человека из Эдинбурга: Бронсон и Патерсон из реформаторской церкви переехали на Кавказ с целью проповедей Евангелия среди горских народов. К ним подселились и немцы.
– Неужели это предприятие у них имело успех?
– Были случаи, но массового крещения не происходило. Кто-то от кровной мести бежал, крестился и жил с ними. Шотландцы потом уехали, а немцы остались. Занимались колонисты в основном земледелием. Жили общинами, натуральным хозяйством подальше от городов, это был осознанный уход от цивилизации из-за религиозных взглядов.

– А как они общались? Учили русский?
– В основном – нет. Жили общиной, говорили по-немецки, исповедовали протестанство, явление для русского чуждое и непонятное. Своим образом жизни они обособлялись от окружающих. Но при этом они приезжали на рынок в Ставрополь, как-то минимально могли общаться. Необходимый минимум общения они дружелюбно и мирно выдерживали. Часто немцы были двуязычные, которые жили в городах.
– Но ассимиляция постепенно происходила?
– До 20-х годов XX века, до гражданской войны, не было ассимиляции, жили немцы очень закрыто. А большевики начали сознательно ломать традиционный уклад, разбивать сложившиеся общины. Приходили к ним, объявляли, что они теперь – колхоз, прикрепляли ячейку коммунистов, которые вели воспитательную работу. Вся документация была переведена на русский, осуществлялся тотальный контроль над всеми сторонами жизни. Немецкие колхозы были самыми рентабельными благодаря традициям совместного труда.
– Неужели это не вызывало у немцев недовольство?
– Вызывало, но это нация очень разумная, уравновешенная. Вывести из себя их тяжело. Да и религия учила их терпению, лояльности к власти. Поэтому накипевшее не выходило за пределы немецкоговорящего населения. Те, кто не мог терпеть, уезжали, пока не приняли постановление ЦИК о запрете эмиграции. Потом уже их депортировали в Сибирь и Казахстан с поражением в правах. Думаю, что их рано или поздно бы разогнали, потому что они совсем не вписывались в картину строительства коммунизма. Они стали первыми из проживающих на Кавказе, кого сослали в первые же дни Великой Отечественной. Никто никого, конечно, массово не расстреливал. Но представьте, что вы десятилетиями живете на одном месте, у вас хозяйство, дети, родители. А предупреждали за сутки, и люди все бросали, брали только самое необходимое.
В 1942 году под грифом «Совершенно секретно» Государственным комитетом обороны была создана система концлагерей для советских немцев под названием Трудармия. В нее было мобилизовано все взрослое немецкое население: мужчины в возрасте от 15 до 55 лет, и — женщины от 16 до 45 лет, у которых были дети не младше 3 лет. При этом, оставшихся без родителей детей отдавали престарелым родственникам, но чаще — в детские дома. Трудармия работала в тяжелейших условиях на лесозаготовках, шахтах, стройках, что привело к гибели тысяч людей в первый же год. Трудармия была расформирована только через два года после окончания Второй Мировой. Люди продолжали оставаться на положении ссыльнопоселенцев. Все без исключения находились под надзором и вынуждены были отмечаться ежемесячно в комендатуре. Они не имели права без разрешения коменданта покидать территории проживания. За нарушение режима грозило наказание — до 25 лет каторжных работ. Менять место жительства ранее депортированным было позволено лишь в 1972 году. Но тогда уже из ссылки немцы стали возвращаться в Германию, а не на Кавказ.
– Что стало с опустевшими поселениями?
– Имущество было конфисковано, в пустые дома заселяли русских, что-то разрушали или грабили.
– Внешне немецкие колонии отличались от других?
– Да, своей основательностью. Они строили из штучного камня. Окна выходили на улицу, чтобы проходящие могли заметить зажиточность. Немецкие усадьбы были продуманны, логически и эргономически правильно устроены.
– Местные с них пример брали?
– Нет, русские к такому образу жизни не привыкли. У них была хорошая покупная мебель, а русское крестьянство делало все своими руками. Стояла фисгармония или фортепиано. В шкафах стояла хороша фарфоровая посуда, книги. Они многое выписывали из Германии, в том числе и семена, и книги. Они никогда не жалели денег на прогресс. Во всех колониях были школы, они были поголовно грамотные. Не путайте с образованностью, они могли читать и писать. Потому что надо в церковь ходить и библию читать.

– Что на Ставрополье осталось от немцев?
– Крайне мало. Какие-то электростанции, дома в городах, правда, полностью перестроенные под другие нужды. До первой мировой войны и даже во время ее, особой неприязни русские к немцам не испытывали. Антинемецкие настроения были придуманны властью, велась идеологическая работа. Бытовая неприязнь рождалась с подачи государственной пропаганды. Много смешанных семей пострадало, когда высылали всех, связанных как-то с немецкими фермерами. Было село Велико-Княжеское, считавшееся крупным промышленно-сельскохозяйственным центром, даже на Ставрополье был Либкнехтовский район. Правда, просуществовал он с 1937 по 1943 годы.
– Но они, я так понимаю, свою миссию обучения своим примером других выполнить не смогли?
– Им сказали – жить и работать, они это и делали. Но научить трудолюбию, использованию прогресса в сельском хозяйстве местное население они не смогли из-за различия менталитета. Привить ничего окружающим они не смогли. Так что европеизировать Кавказ не получилось. Не знаю даже, хорошо это или плохо.
Новости на Блoкнoт-Ставрополь